Обер-лейтенант Гейдемарк
Биплан «С 666»: Из записок летчика на Западном фронте
М-Л.: Госиздат, 1926.
64 с. Отп. 5.000 экз.
И все мы знаем также, какое внимание уделяет наше правительство авиации вообще и военной — в частности. В этом отношении книга обер-лейтенанта Гейдемарка может оказаться для нас небесполезной для изучения и усвоения авиационного опыта минувшей войны. Она для нас тем более интересна, что автор ее — этот прекрасно дисциплинированный наблюдатель и хладнокровный, мужественный боец — один из тех, на которых всегда и везде основывалась, в значительной степени, мощь всякой армии. Его рассказы об его полетах, как удачных, так и неудачных, на неприятельскую территорию, о разведках и налетах, о воздушных поединках и сброшенных им в тылу у противника бомбах, — словом, о трудной и опасной работе боевого летчика, — прочтут с интересом не только военные специалисты, но и тот массовый советский читатель, которому часто приходится задумываться о неизбежных еще схватках пролетариата с мировым капиталом.
Небольшие бодрые воспоминания авиатора, персоналий нет, тактическая фактура есть. Романтический период воздушной войны.
Цитаты:
Вот теперь мы, кажется, взяли правильный курс. Я медленно опорожниваю ящик, чтобы сбросить мои острые штучки, из которых несколько наверное попадут в цель. В солнечном, свете ярко сверкает стальной рой моих грозных пчел...
Я уже говорил, что обстрел из зенитных орудий — искусная игра, нечто в роде шахматов... Французы посылают мне свой разрывной снаряд в такую-то точку, а я моментально передвигаюсь в такую-то... Они — туда, а я — сюда... Они — сюда, а я — туда...
Я навожу пулемет на Спаду. Он находится как раз на пересечении нитей моего прицела, — значит, в 400 метрах. Он все еще не стреляет. Верно, думает застать нас врасплох... Посмотрим!...
«Так-так-так-так!» — трещит ему навстречу мой град пуль. Он невольно делает легкий вираж. Теперь мне удобно опять прицелиться в него. Я нажимаю спуск, — но выстрела нет...
Заряд застрял... Я быстро заряжаю опять и натягиваю ленту. А с противоположной стороны уже несутся веером пули. Энгман делает быстрые и крутые виражи, чтобы затруднить противнику прицел.
В это мгновенье я вижу, что мне удобно стрелять в француза... «Так-так-так!..» Три выстрела и — стоп! Опять заело! Рычажок поднят кверху и не откинут назад.
Я тотчас же смекаю, в чем дело. Бросаю взгляд на ленту: ну, да, конечно! Она замерзла и висит как твердая доска, вместо того, чтобы упруго входить в отверстие...
Я еще раз откидываю назад рычажок и подтягиваю ленту...
Шесть, семь, восемь выстрелов — и опять задержка! А между тем, таканье француза, который придвигается все ближе, болезненно поражает мой слух...
